В ноябре исполнится 105 лет, как из Крыма начался исход частей Русской армии и сочувствующего ей гражданского населения – в связи с поражением Белого движения на фронтах Гражданской войны. Из крымских портов в течение нескольких дней вышли 126 судов различного назначения, вместивших более 140 тыс. человек, коим суждено было навсегда раствориться на чужбине.
Попытки бывших союзников империи превратить боевые части казаков в бесправных беженцев натолкнулись на резкий и решительный отпор боевой части офицерства Донского казачьего корпуса.
Вооружённое столкновение между донскими казаками и французской кавалерией в лагере Санджак-Тепе в районе Чаталджи (Константинополь) – малоизвестный эпизод, о котором стоит рассказать подробнее. В конце октября 1920 года командующему белой армией генералу Врангелю доложили о прорыве частями Красной армии Перекопских позиций. На срочном заседании правительства Юга России в Севастополе было принято решение о начале планового отступления частей белой армии к портам Крыма и её возможного исхода за пределы России. Донской казачий корпус начал организованный отход в направлении порта Керчи, где были сосредоточены и подготовлены для эвакуации около 30 различных судов, в том числе военные эсминцы «Дерзкий», «Беспокойный», «Живой», «Зоркий», тральщики «Альбатрос», «Петрель», «Чурбаш», много коммерческих и частных судов, реквизированных по приказу генерала Врангеля. С утра 15 ноября началась погрузка первого эшелона корпуса. При этом все подходящие к городу части оставляли в отведённых местах лошадей, обозы, тачанки, подводы и направлялись в пешем порядке в порт, имея при себе лишь оружие и личное имущество. Подводы с оружием, зерном, продовольствием и обмундированием грузились отдельно от личного состава на другие суда. Сформированные на пристани подразделения грузились на баржи, которые развозили их по судам, стоящим на рейде. Как писал очевидец событий, все были сосредоточены, не было ни пьяной ругани, ни криков. Все чувствовали, что прощаются с Родиной, но с верой, что весной вернутся обратно и освободят родную землю.
16 ноября на корабли погрузили конные части 1-й и 2-й Донских дивизий и штаб Донского корпуса, дополнительно из Феодосии прибыли кубанские казаки 1-й и 2-й дивизий, которым не хватило места в порту города. Вечером погрузка завершилась. Около 22 тыс. донских казаков погрузились на суда, готовые выйти в открытое море. Всех впереди ждала неизвестность. Весь день 17 ноября флотилия простояла на якорях напротив Керчи. Шло её оптимальное формирование, уточнялось и выстраивалось боевое охранение, проводилась перезагрузка. Ранним утром 18 ноября флотилия взяла курс на Константинополь. Суда не были приспособлены для перевозки такого количества людей: не хватало воды, пищи, отсутствовали туалеты, часть людей уместились только на палубах, поэтому были случаи, когда людей волной смывало за борт. Так продолжалось от 7 до 10 дней, пока корабли не вошли в Босфор. По прибытии в Константинополь несколько сотен 7-го казачьего полка вместе с командиром генералом Курбатовым согласились работать на полях, принадлежавших американцам, и были высажены на острове Проти.
А 23 ноября началась разгрузка Донского корпуса в Константинополе с быстрой отправкой людей эшелонами по железной дороге в Чаталджинский район в заброшенные лагеря Чилингир, Хадым-Киой, Санджак-Тепе и Кабакджа. Назвать эти необжитые районы пригодными для жизни большого количества людей было невозможно. По этим районам в период первой Балканской войны в 1912 году проходили основные оборонительные позиции османских войск: бесконечные ряды проволочных заграждений, окопы, заброшенные узкоколейки с ржавыми рельсами, воронки от снарядов. Сами лагеря представляли собой в основном ряды дощатых бараков и землянок, предназначенных под склады для снарядов, которые много послевоенных лет простояли без окон, дверей, с протекающими крышами и отсутствием отопительных приспособлений. В зависимости от количества бараков, землянок и подъездных путей заполнение лагерей составляло от 825 человек в лагере Хадым-Киой до 10 619 человек в лагере Санджак-Тепе. Почему же, несмотря на тяжёлые условия нахождения в лагерях Чаталджи, казаки нипочём не желали покидать эту местность и переезжать на остров Лемнос?
«Всеми силами противиться отправлению»
Офпред российского МИД рассказала, что дипломаты проверяют информацию относительно того, кто из граждан РФ находился на борту разбившегося в США самолета.
Из письменных показаний командира 3-го Донского казачьего атамана Каледина полка, кавалера ордена Святителя Николая Чудотворца, полковника Григория Чапчикова:
«Начало слухов о переводе казаков на Лемнос появилось через две недели после прибытия в лагеря. Обсуждали эти вопросы вначале командиры и офицеры корпуса. Главной причиной нежелания ехать на Лемнос была полная зависимость от французов, которые могли при переезде на Лемнос голодовкой принудить казаков к возвращению в Советскую Россию или даже силой погрузить и отвезти. Ряд совещаний старшего командного состава пришёл к решению всеми мерами, вплоть до открытого сопротивления, противиться отправлению. Однако с приближением назначенного дня отправки начались колебания в части командного состава. В значительной степени эти колебания объявлялись изменением отношения к отправке генерала Врангеля. Первоначально генерал Врангель был против отправки корпуса на Лемнос, пока не будут решены вопросы об ассигновании французским правительством кредитов на довольствие армии. Когда кредиты были отпущены, генерал Врангель, со своей стороны, отдал приказ о переезде Донского корпуса на Лемнос. Всё же часть командного состава корпуса твёрдо решила не ехать. Для того чтобы иметь возможность оказать сопротивление, необходимо было располагать оружием, так как по прибытии в лагерь оружие было сдано на склад, охранявшийся французским караулом. В течение ряда ночей был подготовлен снаружи подкоп под склад. Затем в течение 3–4 ночей происходило вытаскивание винтовок и пулемётов. Работать приходилось с особой осторожностью, поэтому достаточного количества оружия на все части лагеря достать не успели. Винтовок было добыто около 1000 штук, пулемётов 25–30 штук, но без достаточного количества лент, так что не все пулемёты могли действовать. Предприятие по добыче оружия было организовано по инициативе командира 3-го Донского казачьего атамана Каледина полка, а работы по выемке оружия выполняли казаки этого же полка».
Одновременно с подготовкой вооружённого сопротивления был поднят вопрос об ином способе выхода из положения. Командир 3-го Донского казачьего атамана Каледина полка полковник Чапчиков предложил командиру Донского корпуса генералу Абрамову выполнить погрузку частей, но по прибытии в Константинополь захватить расположенные неподалёку от станции французские гаражи, взять грузовики и быстро захватить французские и английские казармы, в которых, по проведённой разведке, военных было не много. Предполагалось объявить их заложниками, чтобы предотвратить использование французским и английским командованием флота. Об этом плане генерал Абрамов докладывал Врангелю, но в результате совещания решено было такую операцию не проводить.
Как казаки повергли французов в бегство
Полковник Чапчиков вспоминал:
«Столкновение с французами на почве отказа подавляющей части конников грузиться для отправки на Лемнос произошло в ночь под русский Новый год. Французы отправили около двух рот пехоты на лагерь Санджак-Тепе со стороны станции, а с противоположной стороны выдвинулись пол-эскадрона конников. По выявлении приближения французов казаки, тысяч 7–8 (почти весь лагерь), сбежались к бараку лейб-гвардии полка. Пулемёты были выставлены для отражения врага. Была тёмная ночь, моросил бесконечный дождь, но первоначально ни та ни другая сторона не знали, что делать. Столкновение началось с драки французского солдата с одним из казаков. Казак сшиб француза ударом кулака, тот вскочил и выстрелил в казака. Этот выстрел стал сигналом к беспорядочной ружейной стрельбе. Пришлось выпустить несколько пулемётных очередей – чтобы показать французам, что у казаков имеются пулемёты. Стреляли казаки и французы почти все исключительно вверх, что объясняет малое количество пострадавших (у казаков 3–4 чина, у французов больше). После этого вся масса казаков с криком «ура» бросилась на французских пехотинцев. Последние бежали назад к станции, причём некоторые французы не попали в проходы проволочных заграждений и повисли на проволоке. Утром казаки сняли с проволоки четырёх французов, которые самостоятельно не смогли освободиться. На другой день утром лагерь был оцеплен со всех сторон французской конницей, которая, рассыпавшись в лаву, заняла окружность радиусом версты в полторы».
Жительница столицы отсудила у бывшего сожителя все свои личные вещи, включая собаку породы йоркширский терьер. Годом ранее она обратилась в полицию с заявлением о незаконном удержании её имущества.
Начались переговоры с французским командованием. На встречу прибыл командир французских оккупационных войск в Константинополе лично. Со стороны казаков старшим представителем выступил командир Калединского полка полковник Чапчиков. Стороны пришли к заключению, что инцидент будет предан забвению, а казаки отправятся на Лемнос. Со стороны союзного командования в Константинополе были приняты меры, чтобы о происшествии в Чаталджийском лагере никто не узнал, а полковник Чапчиков в течение 10 лет не имел бы права на раскрытие результатов переговоров. Вскоре приказом главнокомандующего его отстранили от командования. Но слух о геройстве российских военных распространился сам собой. Уже вскоре среди турок царило радостное возбуждение, которое вырывалось в изъявлении симпатий к казакам. Турки охотно предоставляли проводников казакам, желавшим пробраться к границе и в Константинополь.
26 марта 1921 года пароходы с казаками подошли к Лемносу. Настроение у всех было унылое, как и общий вид острова с палуб пароходов. В это же утро всем прибывшим было доведено распоряжение французов о прекращении довольствования с 1 апреля. Казакам, по сути, предлагалось жить на острове, используя собственные средства, либо выехать в Бразилию на плантации. Или вернуться в Советскую Россию. Сбылись опасения полковника Чапчикова, гудели казаки. Командир корпуса, выступив перед личным составом, заверил чинов в том, что это лишь провокация французов и что всем необходимо держаться вместе, что главнокомандующий – Врангель – найдёт средства на содержание военных. Тем временем французы выдвинули новое требование: они готовы принять части корпуса на острове, но при условии личного собеседования с офицерами и казаками. После опроса всех чинов началась выгрузка на остров. Часть казаков с парохода «Решид-Паше» изъявили желание вернуться в Россию. На пароходе остались 19 офицеров, 5 чиновников и 749 казаков – они вернулись в Константинополь и были переправлены в Россию, где их следы затерялись.
Используя тот же метод разобщения казаков, в конце января французское командование развесило в лагерях наглядную агитацию – воззвания к казакам возвращаться на историческую родину, т.е. в Советскую Россию, или на плантации в Бразилию. Прибывшие на Лемнос атаманы во главе с генерал-лейтенантом Африканом Богаевским пытались убедить казаков в пагубности французской пропаганды, но после проведённого собеседования французских агентов с казаками своё согласие на выезд в Россию дали 3255 донских казаков и 1662 кубанца. В Бразилию отправились 682 донца и 177 кубанцев. Тем не менее Донской казачий корпус выдержал экзамен на политическую зрелость. Он окончательно осознал себя частью Русской армии, носителем идеи русской государственности, окончательно очистившись от всего наносного и чуждого его духу.
