Масштабная реформа письменного русского языка была проведена сразу после революции 1917 года. Однако готовилась она еще в царские времена. Вторая волна реформы могла пройти в середине 1960-х, да такая, что мы бы сейчас сильно удивились, читая книги, газеты и интернет, где, к примеру, слово «ночь» - уже без мягкого знака, «заяц», через «е», а «цыган» через «и». Почему привычный русский язык все-таки тогда сохранился?
Для упрощения и экономии бумаги
Не секрет, что русский язык крайне сложен – множество правил, а еще немало исключений из них. В принципе, понимание этого было еще в начале 20 века. Не случайно в 1904 году создана орфографическая комиссия при Императорской академии наук. В течение десяти лет готовилась серьезная реформа по упрощению письменного языка. В главные жертвы намечались буквы ять и твердый знак. Людям творческих профессий и издателям печатной продукции поперек горла стоял давно не обозначавший никакого звука твердый «ъ» на конце слов и частей сложных слов. Подсчитано, что в дореволюционных изданиях «Войны и мира» Льва Толстого общее количество «ъ» съедало около 200 страниц. Так что для издателей книг и газет реформа могла принести еще и значительную экономию. А экономика должна быть экономной.
Однако, как известно, в 1914 году началась Первая мировая война, тут стало не до таких узких специфических реформ. Но после Февральской революции о языковой реформе вспомнило уже Временное правительство. Но только на словах, впрочем, и проработало оно недолго. Но отдельные издатели проводили реформу сами. По законам военного времени, так сказать. Из газеты «Одесский листок» от 31 (17) июля 1917 года: «В видах экономии места редакцией "Одесского листка" и "Маленького одесского листка" решено с 18 с. м. упразднить твердый знак в конце слова. Этим путем удастся ежедневно сэкономить от 200 до 260 строк при нынешней дороговизне бумаги».
Потом случилась Октябрьская революция. И уже через два месяца вышел декрет наркома просвещения Анатолия Луначарского о новых правилах правописания. Мотивация была прописана четко – упрощение письменного русского языка должно помочь обучению ему крестьян. Тот самый знаменитый ликбез. А вот царские власти якобы намеренно усложняли письменный язык, дабы как можно меньше простолюдинов могло его осилить. Как результат, 1 января 1918 года первый номер официального органа печати Совнаркома (новое правительство) «Газета временного рабочего и крестьянского правительства» вышел в реформированной орфографии. Вот только прочая периодическая большевистская печать продолжала выходить в дореформенном исполнении. Причины сугубо экономические и организационные, станки так просто не поменять без денег. И лишь 10 октября 1918 года вся Советская Россия начала читать и писать по новым правилам. Согласно им, из русского алфавита удалялись буквы ять, фита, «и десятеричное», «ъ» на конце слов. Из газеты «Вечерние известия» (Москва) от 1918 год: «Сошел в могилу еще один столп царско-буржуазного правительства. Безусловно скончался Его Превосходительство буква "Ять"... Разрушается одна из цитаделей реакции».
Между тем белогвардейская печать, которая располагалась тогда преимущественно в Париже и Берлине, продолжала использовать «царский» русский язык. Конечно, из принципа.
«Люмпенский» язык
В сталинские времена, куда вошла самая жестокая война в истории человечества, об орфографии не думали. Разве что внесли в алфавит букву «ё». Да и Иосиф Сталин безграмотностью не страдал. Но в 1953 году генеральным секретарем ЦК КПСС становится Никита Хрущев, большой реформатор и вообще придумщик. При нем начал выходить «Орфографический словарь русского языка» (1956 год, под редакцией Сергея Ожегова и Абрама Шапиро): обязательное употребление буквы «ё» вновь сделалось предметом выбора (на печатных машинках была), «чорт» превратился в «чёрта», «жолудь» - в «жёлудь», «снигирь» - в «снегиря», «диэта» - в «диету», вместо «танцовать» - «танцевать». Но это так, для начала. При Хрущеве началась разработка реформы русского правописания, по размаху своему сравнимой с реформой 1918 года. Цели те же, что и тогда - сделать орфографию удобной. И логично – теперь это нам привычные слова. Но планировалось пойти дальше.
В газете «Известия» в 1964 году вышли многостраничные «Предложения по усовершенствованию русской орфографии», подготовленные комиссией при Институте русского языка АН СССР. Это было уже серьезно – реформа казалась неизбежной. Литературовед Михаил Золотоносов писал: «У интеллигентной части населения эти предложения вызвали смех. Все слышали, как на родном языке мучительно пытается говорить руководство страны, путая падежи... не умея склонять числительные, не выговаривая половины звуков и т.п. Этот звуковой фон, составленный из русского и украинского "люмпенских" диалектов, сразу объяснял потребность в упрощении орфографии. Стало понятно, что заказ идет с самого верха».
Если бы реформа все-таки было проведена, то мы сильно удивились, вот, к примеру, что ждало:
- после «ц» всегда писать «и» (огурци, отци, молодци), соответственно исключения в виде «цыгана», «цыц», «цыпочек» и «цыпленка» - ликвидировать;
- не писать мягкий знак после букв «ж», «ш», «ч», «щ» (видиш, ноч, рож, доч);
- в заимствованных иностранных словах убрать двойное «н» (тенис, комерсант, комунизм);
- отказаться от твердого знака – довольно одного, мягкого (обьем, адьютант, подьем);
- все частицы писать только раздельно (кто нибудь, скажи ка);
- слова-исключения ликвидировать и писать впредь: заец, месец, жури, парашут, баеньки.
- менять правописание букв в некоторых корнях и суффиксах - ростение, возрост.
Возникла поговорка про упрощение, где пишется, как слышится – «Чорный циган жолудь жжот». Это похоже на белорусский язык, где красуется надпись «малако» на этикетке сгущенки.
Нет Хрущева, нет реформы
Как видим, даже не реформа, а настоящая языковая революция. Дело в том, что в то время как раз произошел переход на всеобщее обязательное восьмилетнее образование, и учителя стали бить в набат – около половины всех школьников писали с грубыми ошибками и были неспособны овладеть грамотным письмом. И это только в РСФСР, а в союзных и кавказских автономных республиках вообще творилась языковая катастрофа. И решили пойти по обратному пути – не школьников подтягивать к грамотному русскому языку, а наоборот, опустить и упростить язык до их невысокого уровня.
Конечно, реформа подверглась критике. Так, московская лингвистическая школа схлестнулась с более классической ленинградской, а консерваторы с либералами. К схватке подтянулись прозаики и поэты. Один из столпов соцреализма, писатель и драматург Леонид Леонов, в частности, заявил, что, если огурцы переименуют в «огурци», он эти «огурци» есть не будет. Также против «нового русского» активно выступили Агния Барто, Борис Заходер, Мариэтта Шагинян.
Появился такой куплектик от неизвестного автора:
Эх, снежок-снежок идет
Белая метелица,
Если в зайца вставить "е"
C горя он застрелится!
Ситуация в итоге разрешилась неожиданно – Никита Хрущев на пленуме ЦК КПСС в октябре 1964 году был низложен, а ведь перейти на «новый русский» планировалось с начала уже 1965 года. Сменивший его Леонид Брежнев к реформе орфографии никогда не возвращался. Тем более, а это известный факт, Леонид Ильич был грамотным, в отличие от предшественника, который закончил только пару классов церковноприходской школы. Брать перо в руки Никита Сергеевич стеснялся. Как и многие из его окружения. В итоге русский письменный язык, каким мы его знаем, сохранился, можно сказать, по политическим причинам. И отчасти вообще случайно, ведь реформа была на мази. «Заяц» так и не стал «заецем».
В России в последние пару десятков лет лингвисты и филологи иногда поднимают тему упрощения русского письменного языка. Но, пожалуй, за них это уже сделали социальные сети в интернете. Лет пятнадцать назад в сети был моден так называемый «олбанский» язык, где как раз писалось во многом как слышалось. Но мода прошла, а мода на грамотный письменный русский язык не проходит, нет.
